Французский прозаический роман XIII века о Тристане и Изольде весьма отличается от сочинений трубадуров — «певцов любви» раннего средневековья. Автор прозаического романа ставит во главу угла вовсе не преданность Тристана своей возлюбленной Изольде, но — славу, добытую им на поприще рыцарских подвигов. Тристан — друг Ланселота и короля Артура, отважный герой. Он умирает, как положено воину: от боевого ранения.
Вечный страдалец, изысканный галантный любовник , которого Данте в "Божественной комедии" упоминает среди самых знаменитых грешников, погибших из-за любви; грешник-то он грешник, но при этом — добрый и честный вассал, разрывающийся между своими чувствами к жене короля — и преданностью ему... Нет, к концу XIII века читатель уже на такое "клюнуть" не мог! В лучшем случае — позевывая, отложил бы книгу; в худшем — вообще не стал бы читать.
Требовалась еще какая-то "замануха", кроме собственно любовной тематики. И тут неизвестный автор прозаического "Романа" вдруг вспомнил о короле Артуре, который в тогдашних прото-фэнтезийных романах был (как, собственно, и сейчас есть) "в каждой бочке затычка". Куда его ни впихни — читатель схавает, причем с удовольствием.
Образованность и начитанность в ту пору не считались чем-то необходимым для сочинения книг. (Опять же, сейчас ситуация ненамного *кхе-кхе* изменилась). Что с того, что в каноне — т.е., народных бретонских преданиях и романах великого Кретьена де Труа — ни у Артура, ни у Ланселота, ни тем более у Тристана таких приключений не было?.. Все будет, как мы напишем; "скачи, враже, як пан каже".
Результат: не слишком-то грамотное, рыхлое и сумбурное авантюрное чтиво, наполненное бессмысленными и беспощадными квестами, драками, любовными авантюрами (оказывается вдруг, что Тристан еще до своей влюбленности в Изольду имел кучу связей на стороне. Не спорю, такое вполне могло быть — он юноша пылкий, а это проявляется не только в рыцарской удали; в конце концов, не будем ханжами: есть же поговорка "Быль молодцу не укора". Вот только... какое отношение все эти мелкие интрижки имеют собственно к сюжету романа? Вспомним другого знаменитого любовника — шекспировского Ромео: у него тоже была подруга еще до встречи с Джульеттой. Появляется она на сцене? НЕТ. Только мелких упоминаний в тексте удостоена. Потому что читатель не дурак, и прекрасно понимает, что по-настоящему интересное начнется только с появлением Джульетты (или Изольды).
Что же касается всего прочего — драк, поединков, сложных и запутанных взаимоотношений между артуровскими рыцарями и их дамами — то тут можно суммировать одной фразой: "а этот этому ка-ак даст..." Представьте себе третье- или четвероклассника, пересказывающего своего другу сюжет... ну хотя бы "Властелина колец". Представили? Так вот, и прозаический "Роман о Тристане" — это почти то же самое.
Есть только три по-настоящему важных момента (важных — с точки зрения идеи, а не сюжета!), которые не позволяют — лично мне — с чистой совестью списать эту книгу "в архив", и идти читать вместо нее Жозефа Бедье (а также трубадуров Тома и Беруля, которые изложили ту же самую Легенду куда более живо, сочно и интересно).
ПЕРВОЕ: Тристан и Изольда испытывали симпатию друг к другу еще до того, как выпили на корабле колдовской афродизиак. Т.е., никакой "роковой любви", сродни проклятию, не было вовсе. Были обычные чувства; зелье просто их усилило.
ВТОРОЕ: ведь ясно же, что "злая жена" Тристана, погубившая его обманным рассказом про то, что Изольда не приехала — насквозь пафосный и натужный образ. В своем стремлении сделать Легенду реалистичнее, автор прозаического романа вводит новую сюжетную линию — оказывается, нашего рыцаря убил не кто иной, как любящий дядюшка (он же, по совместительству, муж Изольды). И — нет, я не стебусь: действительно любящий. Раскаивающийся (со слезами!) у смертного одра бедного парня, позволяющий ему — перед тем, как испустить последний вздох — в кои-то веки с Изольдой поцеловаться... Картина нравов вполне себе в духе мрачного Средневековья; Мартин отдыхает.
И ТРЕТЬЕ (last, but not least): кроме надоедливо-гламурных, до черта трафаретных рыцарей, в романе еще присутствует некто Динадан Соломенный. Как мы бы сейчас сказали, тонкий тролль, никогда не устающий отпускать ехидные "подколки" в адрес куртуазной любви, героизма и прочей псевдоромантической мишуры, отживающей свой век. Самое интересное, что именно этот язвительный буффон потом будет мстить королю Марку за смерть Тристана... Как говорил небезызвестный классик, любая история повторяется дважды. Сперва — как трагедия, потом — как фарс...
И все-таки: есть ли смысл в том, чтобы сейчас, в начале нового Миллениума, перечитывать этот фарс? Проще говоря: устарел ли прозаический роман о Тристане?
Правильный ответ: да (если только вы не зануда-литературовед, которому любой, даже самый архаичный текст, по-своему интересен). Теперешнему читателю куда больше подойдет пересказ Бедье — потому что там идет речь именно о любви: чистой, сильной, страстной и недаром пережившей свое время. А от затянутого и непомерно громоздкого сочинения XIII века эффект будет — как от оперы Вагнера. Вроде бы все то же самое, но на деле — совсем, совсем не то...
Есть много сказок, легенд и пр. — про старого царя, молодого расторопного слугу (наш Иван из «Конька-горбунка») и их соперничество за красавицу невесту. Иногда молодой — не слуга, а сын (или племянник) царя — напр., всем известные Артур и Мордред. Объясняют этот сюжет так: старик = Зима (Старый год, и пр.), молодой = Лето, ну, а невеста, за которую они бьются, это Весна (или вообще природа как таковая). От того, кто ею завладеет, будет зависеть, наступит ли новый год вообще, сменятся ли сезоны, и пр. Из этого же сюжета (по-видимому) возникла средневековая легенда про Тристана и Изольду. Отечественный читатель знает ее по рассказу Сапковского «Maladie».
Герои в подобных сюжетах погибают по-разному. Есть версия, что Тристана сам же дядя-король и погубил в порыве ревности (и потом очень раскаивался). Но есть и другая: якобы к Тристану обратился за помощью некий карлик, у которого украли жену. Тристан и его друг Каэрдин отправились спасать несчастную женщину — и были ранены, а сам карлик погиб. Дальше (о ранении и болезни Т., о том, как он ждал приезда своей подруги и как в итоге умер) достаточно написано у Сапковского; пересказывать лишний раз не буду. Важно тут одно: в истории присутствует некий КАРЛИК.
Присутствует он и в другом сюжете — якобы Каэрдин влюбился в красавицу, жену местного барона (его звали Нанпеденис, то есть КАРЛИК Педенис), сражался с ним, убил, но и сам умер. А Тристан, спеша ему на помощь, был ранен слугами карлика... ну, и дальше понятно. Обратите внимание: карлик есть и там, и там. Просто меняется его роль в сюжете. То — он добрый, и Каэрдин с Тристаном возвращают ему жену. То — наоборот, злой, и они у него жену похищают. Как сказано в древнем кельтском тексте (про который акад. Михайлов пишет — "слишком темен и не поддается интерпретации"):
"Страшись же, карлик, ярый гнев Дрестана Тебя настигнет поздно или рано. Я Марха предала тебе нежданно, Чтоб отомстить Кехейку за обманы. Меня оплел он сладкой ложью низко. Но злобен ты; я знаю, гибель близко".
Как видим — в cамом древнем варианте этой печальной истории все друг друга предают, а потом погибают. И король-недотепа, и Кехейк, и Тристан... Хоть и "темный" текст, но главное-то понятно (чистый НУАР, я бы сказал. Страшно на этом свете, господа!..)
Еще можно добавить, что в мифах разных народов карлик — это часто представитель нечистой силы: хоть германский фольклор вспомнить, где они обычно похищают женщин и\или сокровища («Кольцо Нибелунгов»)… Ну и т.д. Понятно, что именно нечистый должен стать причиной гибели лучшего из рыцарей.
Теперь — конкретно о Maladie и других интересностях этого сюжета. Таких интересностей несколько.
1) битва Тристана с рыцарем Паламедом (или Паломидом) за прекрасную Бранжьену (служанку-любимицу Изольды): это, так сказать, «откровенно не каноничный» сюжет, его придумали уже сильно потом, после классической версии Легенды; но тем интереснее смотреть, как он с каноном (против ожидания) удивительно хорошо «стыкуется». В дальнейшем я постараюсь это в деталях разобрать.
2) собственно сама «неклассическая» версия смерти Т. (от рук старого короля). То же самое: попробую проанализировать, как оно сочетается с каноном, в чем похоже, в чем нет… и какая версия (по моему мнению) «лучше».
3) …а была ли Maladie? Была ли, собс-но, роковая любовь, _заранее_ предопределенная и _неизбежно_ ведущая к плохому концу? Может, и не было ничего такого, а были просто обычные чувства?.. Мог ли банальный афродизиак, случайно выпитый в морском плавании, связать двух людей на всю жизнь? Немецкий поэт Готфрид Страсбургский, например, сомневался в этом. И, по-моему, правильно делал — ну, а почему, я уж напишу потом, отдельно и подробнее…
Решил тут сделать серию креативов на тему "Энциклопедия человеческих заблуждений, клише и общих мест". У меня уже давно скопилось много подсмотренного\услышанного\прочитанного, хочется сделать такой как бы "реестр". Зачем? Просто так, "шоб було". М.б., для кого-то окажется небезынтересно.
Начну с седой древности, с "азов", т.ск. — с греческой мифологии. В свете недавней премьеры "Титанов", благодатным материалом д\расчленения () анализа представляется миф о Персее.
Итак...
Заблуждение № 1. Андромеду должен был пожрать морской змей (дракон, and so on). Даже в фильмах (обоих) это так — с некоторой оговоркой, но всё же. Что уж тогда говорить о бесчисленных пересказах\адаптациях для детей, включая, кстати, и чудеснейший советский мульт... На деле же (согласно мифу) это была просто огромная рыба.
Иногда в средневековых пересказах легенды ее называли "Кит" (потому что отождествляли со всем известным созвездием. Типа, Зевс потом, "всем народам на память", поместил и его тоже среди звезд).
Откуда взялся дракон? Если так подумать — ни на рыбу, ни т.б. на кита непохож. Скорее всего, он "пришел" прямо из легенды о Св. Георгии — и было это где-то веке в 19-м. Тогда любили все "подгонять" под чопорно-классические стандарты. Дракон для западного читателя понятнее, чем кит-людоед (таковых и не бывает, кстати. Учитывая, что у него не зубы, а усы).
Заблуждение № 2. Персей превратил чудовище в камень, показав ему голову Медузы Горгоны.
"Нэправда ваша". Во всей античной литературе ТАКОЙ поворот сюжета упоминается только раз — у Лукиана Самосатского. А он был известный стебарь, и в своих "Диалогах" издевался над классической мифологией нещадно. Так что он в этом вопросе — не авторитет.
Обычно этот миф рассказывали так: Персей просто поразил чудовище в спину мечом, нападая с воздуха (если помните, он летал на крылатых сандалиях). Но голова Горгоны ему таки да потом понадобилась — он приберег ее для более серьезного противника: бывшего жениха Андромеды. Вот так-то... а вы говорите — дракон
Заблуждение № 3. "Персей долго и счастливо жил с прекрасной Андромедой, и у них было много детей" (почти дословная цитата из "Греческих мифов" Грейвза.)
В действительности он после этого жил... еще кое с кем
цитата
Андромеда родила Персею дочь Горгофону и шестерых сыновей. Дети Перс, Алкей, Сфенел, Элей, Местор, Электрион и Горгофона (в кратком списке дети Электрион, Алкей, Сфенел), также его сыном называли Эрифраса. Старший из них, Перс, считался родоначальником персидского народа, Алкей — отцом Амфитриона, Сфенел — отцом Еврисфея, Электрион — Алкмены.
(инфа из википедии)
Кто была мать Эрифраса, "история скромно умалчивает", но, поскольку он не входит в перечень тех шести сыновей — скорее всего, рожден вне семьи, от какой-нибудь крестьянки. Что ж делать, даже героям иногда хочется "гульнуть". () Бедной Андромеде в это время, наверное, ничего не оставалось, как
Но что интересно: несмотря на все эти "было всё не так", миф совсем не теряет своей красоты и романтичности. Он по-прежнему остается одной из лучших сказок о любви всех времен и народов...
Хотя, конечно, вариант с головой Медузы более эффектный и сюжетно выигрышный.
облако тэгов
) анализа представляется миф о Персее.
).
